Когда к Пикадилу у подъезда стала приставать какая-то женщина со словами: "Пойдем-пойдем, вы просто должны посмотреть мою коллекцию фарфора! Я тут неподалеку живу, за углом, в Фарфоровом переулке…", он не придумал ничего другого, как набрал номер жены.

Пока шел звонок, он возмущенно ответил:

– Я не понимаю, как это вы так беспардонно можете меня приглашать, если меня совсем не знаете, и я вас первый раз вижу! Вот мне кажется, тут что-то нечисто! Ведь я не супермен Депардье, я российский гражданин!

– Почему же это я вас не знаю? – жеманно спросила она сама себя, подняв глаза к небу. Потом она их опустила и посмотрела на Митрича, который спал на скамейке: – Я вас каждый день вижу в окно, как вы танцуете в пижаме, обняв пять надувных шариков. И вы теперь будете настаивать, что я вас не знаю?

– Да там всего три или четыре… – покраснев отвечал Пикадил, и тотчас решительно заговорил в трубку: – Дорогая, мне преградила сейчас дорогу некая гражданка, не пускает в подъезд, зовет смотреть коллекцию фарфора… Ты не будешь против… Тьфу, то есть, не могла бы ты выйти и как-нибудь ее угомонить? Что? Да нет, не очень красивая, то есть, вообще… - он отвлекся от телефона, спросил: – Вы красивая?

– А вы как считаете? – спросила она, опуская прядь пшеничных волос на лицо.

– Я в данный момент ничего не считаю, я просто спрашиваю: это хочет знать моя супруга.

– Передайте ей, я очень красивая.

– Нина, она очень красивая… то есть, на мой вкус, она совсем не…Что-что?.. Это ты мне такое говоришь?..

Пикадил ошарашено отбежал к газону, бросил телефон в карман и закурил.

– Достукались, – возмущенно сказал он. – теперь меня обвиняют во всех тяжких... и будто я работу потерял.

– А вот и не надо было звонить, - небрежно отвечала женщина. – Вы зачем позвонили, я ведь не ее приглашала на фарфор, а вас.

– Что за фарфор? – грустно осведомился Пикадил немного погодя.

– Китайский. Пойдемте уже, тут вы еще больше себя скомпрометируете, если будете у всех на глазах.

– Но я ничего не понимаю в китайском фарфоре! – И не нужно ничего понимать, – сказала она, подошла, Пикадил принял ее руку.

– Он не требует, чтобы его понимали, нужно только посмотреть, и вы сразу его оцените. И восхититесь, если, конечно, у вас есть вкус.

Они заспешили мимо дома.

– А чай будем пить… из фарфора?

– Да вы с ума сошли! Кто же пьет чай из этой прелести? И я не собиралась вам предлагать чай, мы идем смотреть мою коллекцию.

– Не знаю даже, может, это поддельный фарфор, а вы так радуетесь. В Китае уже ничего настоящего не осталось.

– Вы хотите сказать, что они подделывают сами себя? – сказала она с улыбкой. – Какая чепуха!

Тут где-то наверху распахнулось окно, послышался женский высокий голос:

– А теперь смотри, отпускаю твоих красавиц на волю!

Пикадил остановился, обернулся, подняв голову. По лицу его прошла серая тень:

– Иосафат! – растерянно произнес он, а потом нервно крикнул: – Она отпустила их на волю… в этот холод! Чтоб их расстреляли из рогатки, а потом прошлись октокоптером!..

Действительно, несколько шаров повисли в воздухе рядом с окном, откуда выглядывала женщина; потом, поймав ветер, они быстро полетели по своим делам.

Пикадил кинулся обратно, припадая на одну ногу, его дама прошла несколько шагов назад и остановилась:

– Да бросьте вы их, это ведь пшик, и ничего больше! – сказала она ему вслед. – Купите себе другие, нашли себе кумиров! Они розовые, и часто лопаются: на них даже дети без смеха смотреть не могут! Слышите?!

Он, остановившись, быстро отвечал, не отрывая глаз от далекой грозди:

– Вы бы шли себе, гражданка, пока у вас фарфор не побили. Посмотрел бы я тогда на ваше лицо, еще бы пуще моего запрыгали!

Он двинулся дальше, высоко задрав голову, неловко подскакивая на ходу. Дама, сверкнув глазами, решительно двинулась восвояси, а сверху раздался язвительный женский смех.

Поднялся на скамейке Митрич, озадаченно глядя вослед несущемуся сломя голову Пикадилу.