Он так любил жизнь, что не мог ночью заснуть. Это было и волнение перед новым днем, и построение новых планов, и удивление, что сейчас он провалится куда-то, а потом проснется, и ничего не переменится. Наутро он уже был другим человеком. О любви к жизни речи не шло, в уме всплывала только книжка Джека Лондона с этим названием, зачитанная до дыр.

«Я люблю жизнь перед сном, значит, перед смертью мне посветит новая любовь», - успокаивал он себя мыслью, которая была составлена дребезжащим сознанием, вероятно, из газетных заголовков, которые он видел накануне.

Потом он валился на чайный столик, нажимал кнопки кофемашины, делал себе порцию шоколада и, отдуваясь и пыхтя, слал мысленные благодарности народу инков, которые сберегли какао-бобы для Нового света.