Он ходил в костюме шоколадного батончика по городу, за это ему платили 5 долларов в день. Потом ему это надоело, он стал пить и валяться на тротуаре; естественно, глядя на него, прохожие не очень торопились приобретать ореховые шоколадки, и спрос стал падать.

Костюм его потемнел, перепачкался и вызывал отталкивающее впечатление.

Компания предпочла избавиться от такого нерадивого работника, но он, чтобы не остаться без хлеба, предложил ей услугу, от которой трудно было отказаться.

Суть была такая: за весь день, сколько он ни будет находиться на ногах, кого бы он не встретил, о чем бы ни завязался разговор, он обязательно ввернет в него следующий оборот: «Видишь, я съел "Сникерс" и бросил пить, завел семью, стал человеком. А все этот изумительный, арахисовый, во всех смыслах положительный батончик!" Разумеется, никто ему не поверил на слово, и его потихоньку мониторили: то "жучка" навешивали на воротник, то по карманам распихивали зубочистки-камкордеры.

На удивление, он оказался честным человеком, бросил пить, – семьи, правда, не завел, – и в разговорах с каждым встречным-поперечным неизменно вворачивал свои рекламные фразы. Чем скоро прожужжал половине города уши, так что его слышать никто не мог. А приятели, завидев за версту, предпочитали кривой обходной путь, и бросались от него прочь.

Продажи стали вновь падать, к тому же не дремал батончик "Марс", что традиционно пользовался старинными методиками, и менеджеры в магазинах стали отказываться от арахисовой виагры.

Больше никто не хотел "сникерснуть".

Правление компании в это время затеяло смену табличек на своих кабинетах, переходили с латунных на бронзовые, и как-то не сразу разглядели устремившиеся к нулю показатели. А когда, наконец, справились с путаницей и чехардой посетителей – все из-за табличек, – то было уже поздно. Все говорило о том, что торговля в когда-то успешном регионе встала. Начали думать, грешили на "красного" губернатора, но он к тому времени сменился, а новый никаких лоббирующих шагов в отношении шоколада еще не успел предпринять. Тогда чуть успокоились и провели внутреннее расследование в поисках рук конкурентов.

Человек-"сникерс" в это время уже добрался до периферии, где еще имел некоторую аудиторию, да и батончики брали без разбору… но скоро был оттуда отозван.

Поскольку и в сельской местности стали куда как разборчивей.

Как-то он шел по улице, – безработный, – покачиваясь, бормоча на ходу: "Эти з-з-зубод-д-дробительные… батончики. А все п-п-почему? Потому что я стал человеком!" И тут увидел автомат. На нем была надпись: "Опусти рубль, получишь два". Человек-"сникерс" послушно опустил монетку. Ему на руку упали две.

Он поднял глаза и увидел, что надпись поменялась. Теперь там значилось: "Опусти 5 рублей, получишь 10". Он опустил пять, получил вдвое, и, не глядя на надпись, снова их опустил. Так он дошел до ста рублей. "А теперь, – показалась надпись, – опусти 500, получишь 1000! Опусти и получи!" Он суетливо распорол облатку своего пиджака, достал заначку и поспешно затолкал ее в приемник.

Однако обратно ничего не показалось. Возможно, в автомате закончились крупные купюры. Или, может, их туда не зарядили, забыли.

Человек отдышался, стукнул себя по лбу.

– Слава богу, – сказал он, – а то я подумал, что у меня началась белая горячка. Ведь где живем-то? В стране Московии!

"Опусти рубль, получишь два" – появились надпись в автомате.

Так человек-"сникерс" снова стал человеком: теперь он человек-плотник.